Рецензии на фантастические книги

В уходящем 2021 году санкт-петербургский писатель и библиограф Леонид Эллиевич Смирнов закончил чрезвычайно сложную и кропотливую работу по составлению «Библиографии отечественной фантастики, изданной на русском языке в Российской империи и Советском Союзе, а также за рубежом с 1759 по 1991 год». Выпущен её завершающий 7-ой том, включающий разделы: «Сборники и альманахи фантастики, волшебной литературной сказки и приключений», «Специализированные журналы и газеты фантастики и приключений», «Критика, публицистика, дискуссии, интервью», «Библиографические материалы» и «Приложение. Литературные псевдонимы писателей-фантастов и сказочников».

Библиографии отечественной фантастики, изданной на русском языке в Российской империи и Советском Союзе, а также за рубежом с 1759 по 1991 год.

Семитомник продолжает библиографии отечественной фантастики, изданные в приложениях к книгам известного советского фантастиковеда Анатолия Фёдоровича Бритикова. Речь о монографии Бритикова «Русский советский научно-фантастический роман» (1970) с размещённой в ней библиографией художественной фантастики и критики за 1917 – 1967 годы, а также о его посмертном сборнике статей «Отечественная научно-фантастическая литература. Некоторые проблемы истории и теории жанра» (2000) с библиографической информацией, охватывающей 1968 – 1987 годы.

Бритиков А. Ф. Русский советский научно-фантастический роман. — Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1970.

Библиография Леонида Смирнова (первые три тома подготовлены им совместно с вдовой А.Ф. Бритикова Кларой Фёдоровной Бритиковой) не просто суммирует библиографический материал упомянутых изданий с добавлением позиций за следующие четыре года (1988 – 1991), но и вводит в библиографическое пространство огромный дополнительный материал – как по авторам, так и по годам и месту издания. Заново изучен весь длительный дореволюционный период, охватывающий более полутора веков.

В библиографию включен пласт зарубежных произведений (изданных на русском языке) тех российских авторов, кто был вынужден эмигрировать при царском режиме и в годы советской власти. В библиографию введены сотни авторов, которые в своём творчестве не специализировались исключительно на фантастике. Кроме того, библиография содержит тысячи произведений, относящихся к сказочной фантастике и волшебной литературной сказке.

Надо отметить, что данная «Библиография отечественной фантастики» содержит большое количество критических и публицистических материалов, в том числе, опубликованных в многотиражных и местных периодических изданиях. Я, например, даже нашёл указания на свои статьи и заметки, вышедшие в те далёкие годы в сосновоборской газете «Маяк прогресса».

Леонид СМИРНОВ. Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу. Роман. – СПб.: Азбука-классика, 2003. – 448 с. – (Правила боя). 7000 экз. (п). ISBN 5-352-00430-9.

На первый взгляд кажется, что Леонид Смирнов решил адаптировать для россиян сагу о Ведьмаке поляка А.Сапковского, переселив несгибаемого борца со всяческой нечистью в великую Сибирскую Республику. Аналогии с эпопеей Сапковского прослеживаются невооружённым глазом. Главные герои, «генетически предрасположенные» (у Смирнова) и «генетически изменённые» (у Сапковского), одинаково беззаветно трудятся на ниве искоренения монстров, одинаково проходят через тяжёлые испытания, на жизненном пути их ждут одинаково судьбоносные встречи с говорящими и весьма конструктивно мыслящими драконами. Питерский автор не отстаёт от коллеги из Лодзи в умении придумывать кошмарных тварей, эффектно описывать боевые схватки, убедительно показывать реалии мира, где существуют его герои. Возможно, Л.Смирнову не хватает тонкой лиричности, которая так легко даётся Сапковскому, но петербуржец компенсирует это непрерывным нагнетанием драматичности и трагизма.

Младший логик Игорь Пришвин живёт в государстве, в котором мирские власти хоть и не могут обойтись без услуг находящихся вне политики охотников на оборотней, но могучую Гильдию и-чу (истребителей чудовищ) не жалуют. «Кому охота иметь на подвластной тебе территории сообщество гордых и сильных людей, не привыкших ни перед кем склонять головы?».

К сожалению, эти «гордые и сильные люди» несмотря на свои особенные знания и ритуалы (самозаговоры, манипуляции с логическими кристаллами, умение соединяться разумами и т.п.), никак не могут договориться между собой: процветанию и независимости Гильдии приходит конец, а братство и-чу становится инструментом в руках нежити. На этом фоне Пришвин взрослеет, превращается в умудрённого опытом мужчину, поднимается по ступенькам иерархии Гильдии. С годами герой теряет юношеские идеалы, становясь прагматиком в самом плохом смысле этого слова и зачастую, пусть вынужденно, идёт против собственной совести. Игорь теряет близких, его предают... Да и сам он как-то подозрительно легко, руководствуясь одному ему (да ещё, пожалуй, автору) понятными соображениями, сознательно отправляет друзей на смерть, опускается до лжи, закулисных интриг … Пришвину трудно сочувствовать, иногда кажется, что конфликтно-трагические ситуации, из которых он выбирается, фатально жертвуя соратниками, можно было «разрулить» с гораздо меньшими потерями. Беспросветно-надрывная жизнь героя, неисчислимые беды, преследующие города и веси вымышленной Сибирской Республики заставляют вспомнить о судьбе реальной России с реальной Сибирью вкупе. Заговоры, которые плетут различные структуры, несчастья, неудачи, невезение, тупость обывателей – до боли знакомое бытие, которое определяет сознание. И-чу в романе потеряли свою силу и влияние, изменив правде, пойдя на сделку с совестью – аналогии с реальной жизнью лежат на поверхности.

Автор постоянно помещает героя в безвыходные ситуации, чтобы потом устроить ему спасение всё более замысловатым и всё менее реальным способом. Поначалу Пришвин почти не пользуется своими логическими умениями, а в последней части романа он уже и в воздухе растворяется, и в птицу перекидывается (кстати, совершено непонятно, чем же всё-таки логические заклинания отличаются от магических). Странно, что обладая такими сказочными возможностями, герой иногда совершенно беспомощен и нередко проигрывает схватки с врагами. Но такова воля автора…

Вводя в заключительной главе понятие Равновесия, как основы Мироздания, писатель вообще загоняет ситуацию в тупик – получается, чем больше укрепляется братство и-чу и его охранительная роль, тем сильнее противодействие чудовищ – и наоборот. К концу книги исчезает, растворяется и иллюзорное сходство Игоря Пришвина с Ведьмаком. Последний в своей внутренней эволюции неуклонно продвигается в сторону превращения из мутанта в обычного, ранимого во всех смыслах человека, напротив – герой Смирнова незаметно теряет человеческие черты… Возможно, писатель хотел продемонстрировать в своём многоплановом, хорошо стилизованном сплаве постславянского фэнтези и альтернативной истории хронику восхождения своего персонажа к обретению равновесия, но невооружённым глазом видно, что Пришвину до умиротворения ещё далеко… Пугают скорбные размышления героя в конце романа: «Судя по всему, главное зло коренится в людях. Существо с гордым именем «человек» всё чаще становится чудовищем».

Кого теперь будет истреблять последний и-чу?

© Владимир Ларионов, август 2003 г.